Вся реклама стиральных машин — полнейший буллшит.
Что нам обычно показывают? Женщина с идеальным дневным макияжем и безупречно выглаженной одеждой без единого пятнышка заходит в ванную. Там всё сияет: кафель блестит, шампуни стоят по струнке, на двери висят пушистые полотенца, которые в реальности не существуют.
Женщина радостно вдыхает аромат свежевыстиранных наволочек — словно это новый Kenzo, а не порошок из “АТБ” — и аккуратно складывает их в дизайнерскую корзину для белья (которая, очевидно, входит в комплект с макияжем и жизнью).
Потом она развешивает ослепительно белый пододеяльник, будто бы тот только что пригласил её в Куршавель. Ветер ласково развевает простыни, солнце светит, трава растёт. Все счастливы.
Но в реальности всё иначе.
Настоящая сцена: разгар дня, кухня. На плите — суп. В руках — ребёнок, густо намазанный кашей, как кремом от загара. Женщина тащит его в ванную, пытаясь одной рукой включить воду, второй — ухватить мыло, третьей — дотянуться до полотенца (все три руки растут из задницы, но хоть где-то есть преимущество).
И тут она видит стиральную машину.
— Чёёёёёрт, — самое приличное, что можно сказать, вспомнив про вчерaшнюю стирку, которую снова забыли развесить.
И тут звучит закадровый голос:
«Мы знаем, как это бывает.
Поэтому в новой модели есть две кнопки:
— «Прополоскать вчерашнюю стирку»,
— «Блин, это нужно перестирывать!».
Просто нажмите кнопку в форме жопы — и всё будет хорошо!»
Камера отъезжает. Женщина сидит на полу возле ванной. Робот-пылесос подвозит ей бокал вина. Безысходность отступает. Чуть-чуть.
Первый, кто снимет такую рекламу — озолотится.
Все уставшие матери планеты захотят стиральную машину, которая понимает. И не осуждает.
Это я вам как рекламщик в декрете говорю.
