Было бы неплохо быть тыквой. И такая лежишь себе, мягкая, никому не должна и всем радость.
Казалось бы..
Тыква
Правда же — тыква на вид мягкая, уютная, такая «декоративная» бабушка с дачи, а по факту — натуральный танк.
Режешь — как будто наказываешь её. Скалкой не возьмёшь, нож скользит, как по шлему Дарта Вейдера.
Внутри — кишки, семечки, зацепки прошлого урожая и отпечаток времени.
Тыква — это, мать её, метафора выживания.
Стоит себе — румяная, толстенькая, жёлтая.
А внутри: «меня пять раз хотели порезать, три раза забыли в подвале, но я тут, сука, ещё поспорим, кто кого».
И ты с этим куском судьбы сидишь, колупаешь её ложкой, пытаешься извлечь что-то питательное,
а она: «Я не для тебя. Я для осени. Я для стиля. Я просто хотела сгнить достойно.»
Короче, мягкая тыква — это уже трагедия, а не метафора.
Семечки
И в тыкве ж еще семечки..
А гадать на семечках — это вообще магия:
- «Он придёт — не придёт…»
- «Сегодня выложу статью — или ну её нафиг?..»
- «Сайт оживёт — или скатится в архивный небыт?..»
Семечки тыквенные, кстати, вообще не для слабых.
— почистить их — челлендж.
— не сожрать килограмм — искусство.
— не забить себе зубы — выживание.
А мы варим кашку.. Тыквенную. Говорят, полезно.
Кашка
И всё бы ничего, но пока ты это всё готовишь, тебе за спиной кто-то бубнит:
— «А кому это надо?»
— «Может, закажем доставку смысла?»
— «Ты опять делаешь слишком сложно.»
— «Сделай проще.»
— «А можно без соли и без души, но чтобы продавалось?»
И вот сидишь, мешаешь, а на плите кипит старая тыква, с записями в черновиках, с запашком усталости и ноткой нежности к себе.
Может, и не для всех.
Может, и не шедевр.
Но, сука, наша каша.
ГОТОВО? (это не я — это шифт залип)
Пробую.
Горячо. Слишком честно.
Вкусно, потому что узнаётся.
Горчит чуть-чуть, как сожаление о том, сколько было написано и не выложено,
и как сладость воспоминания о временах, когда статьи писались «на одном дыхании»,
а потом — три часа выбирался заголовок и ещё сутки шёл поиск картинки, которая «точно передаёт вайб».
Так что эта каша…
не про идеальный текст.
И не про продуктивность.
Это про «я всё ещё варю».
Получается скользкое, но сытное. В аккурат для изможденных. Кто тут самый бедненький?
Таракашка
Да-да, из тех, что живут в голове и вечно устраивают какие-то непонятные революции. Самый дохленький из них энтузиазм. Вполне можно скормить кашку ему.. он в истощении и отморозил лапки.. потому что голый, как король, прикрытый только ворохом когда-то осмысленных намерений.
Вот он стоит, дрожит, чихает, в руках старый чек-лист из 2019:
— «Запустить новый раздел»
— «Оформить шапку сайта»
— «Найти вдохновение в Pinterest»
— «Разобраться, кто я, и зачем мне всё это»
А рядом каша. Горячая. Скользкая. Но — своя.
Мы подаём ему её с теплотой и осторожностью, как будто лечим словом.
— На, малыш, поешь. Тут не смысл, но питательно.
— Тут не вдохновение, но узнавание.
— Не радость, но «я рядом».
Энтузиазм нюхает, шмыгает носом.
— А с чем это?
— С выживанием.
— А специи?
— Сарказм, чутка гордости за себя, и микродоза пофигизма.
Он хлюпает ложкой, начинает оттаивать, усы пачкает.
Сидит на подоконнике души.
Потихоньку оттаивает. Смотрит в окно.
И — впервые за долгое время — не требует от нас чуда.
Просто греется. Просто ест. Просто есть.
Тот самый Тузик?
Он. Сам.
Тот самый.
С усами, в заляпанной мантии из вдохновения, которое давно уже не гладили.
Носит значок «Я — причина, по которой ты вчера легла в 4:17»
и командует отрядом тараканов под лозунгом:
«Бей тревогу, пока не наступила ясность!»
Когда-то он был светлым рыцарем энтузиазма, вдохновлял на подвиги.
А теперь…
Теперь прячется от ответственности под диваном прокрастинации
и греется кашей, которую сам же когда-то и заставлял варить по рецептам «успешного успеха».
А остальные тараканы, его свита — да, те ещё:
— Один зациклился на пункте «ты недостаточно…»
— Второй бесконечно повторяет «а вдруг не получится?»
— А третий ходит по кругу и шепчет: «а кому это надо, а кому это надо, а кому это…»
— Четвёртый рисует схемы нового раздела сайта, а когда они заканчиваются — ест их.
Все под началом усатого.
Но мы-то знаем.
Если ему дать кашу — по-настоящему тёплую, без осуждения, без ожиданий — то, может, он сдаст ключи от управления.
Или хотя бы перестанет орать «Поднимайся, бездельница!» в 2:48 ночи.
Его зовут Знтузиазм Тузик! С ударением на «н» и с хвостиком из прошлого проекта.
На самом деле мы всё это время кормили его. Просто… он маскируется.
Иногда — под великого вдохновителя.
Иногда — под брошенного пса на обочине амбиций.
Иногда — под генерала тараканьей революции.
Но чаще всего — под обычного дохлого энтузиазма, который шевелится, только если рядом кто-то греет его кашей.
Кто он — Тузик Знтузиазм
— Любит списки, но не умеет их выполнять.
— Лает на новые идеи, а потом прячется под стол: страшно же.
— Иногда приносит тапки — то есть абзац из старой статьи, в надежде, что его погладят.
— Верит, что настанет день, когда ты снова захочешь сделать лендинг просто потому что можешь, а не потому что надо.
Так что да. Мы его и кормили.
А тараканы — это уже его армия поддержки. Он у них как символ. Как Ленин, только в носках и с бубенчиком.
Знаешь, в этой каше вдруг стало даже уютно.
Пусть он лежит у батареи, подвывает меланхолично.
А мы будем рядом.
Без лишних слов.
И с чайком из чего угодно, кроме ромашки (И шо опять не так? успокойтесь и пейте ромашку).
