сказка для уставших и несгибаемых
Кицаца загрустила. Вдруг обнаружила осень. Очень осень, хотя погода еще совершенно летняя. Но все вот эти собранные, еще чистенькие детишки, бодро шагающие по утрам в сторону школы…
А у неё — дауншифтинг. Всё в сад, я хочу жить спокойно.
Ага, щаз. Расскажи это своей голове. Или Кошаку. Или, вон, Тузику.
А подлый пёс с характером терьера смотрит косо и требует очередной трансформации.
— Ну если уже это было — почему бы не сделать опять? Дайте мне ещё этой волшебной кашки, от которой я из таракашки стал собакой!
— Или вообще-то что? Нельзя было сразу сделать меня фокстерьером?
— Я ненавижу быть игрушкой. Той-терьер — это не собака, это насмешка. Я в душе — настоящий терьер!
— Тузик, отстань. Собака и собака, размер не имеет значения.
— Ещё как имеет! И я же не прошу превратить меня в слона или бегемота! Просто — в фокса! Я им всегда был. Даже когда был тараканом. Я так чувствую.
— Забей, родной. Никаких трансформаций. Тут вон осень. Всё начинает грустить и требовать плед, уют и ромашку. Которая в чае, а не цветочком в кулачке.
— Вот! Вот! Осень! Я устал труситься от ветра! Я хочу быть другим. Собой. Я теперь точно знаю, ЧТО Я НЕ ТАКОЙ.
— Не-а, милый, отвали. Без тебя тоскливо.
Обиженный пёс ушёл.
На кухне что-то грюкнуло, но не настолько, чтобы оторвать Кицацу от липкой грусти.
Собака с колбасой в зубах, приседая (хотя его и так не видно за табуреткой), перебежками двигается к дивану. Там дрыхнет Кошак.
Пора собирать союзников.
Котяра открыл левый глаз и чихнул.
— Опять ты, псина? Чё надо?
— О — колбаска. Ну точно что-то хочешь.
— Хочу быть фокстерьером.
— А я тут при чём?
— Ну как… ты можешь повлиять на Кицацу. Ты можешь стырить кашу, от которой я стал собакой. Ты можешь всё, ты же Кошак.
— Чувак, мне это зачем?
Продай мне идею. За колбасу, может, и выслушаю.
Тузик было собрался рассказать Кошаку всё про его меркантильность, но вовремя спохватился.
Посраться с котом мы ещё успеем. Главное — не просрать шанс.
Он включил милоту:
смотрит на Кошака влюблёнными глазами, мотыляет хвостом, перебирает лапками.
— Котичек, миленький. Дай мне кашки.
— Проси у хозяйки, это вообще не ко мне.
— Ну, ты ж понимаешь… она в печали сегодня.
А мне бы — хоть немножко, ну ложечку…
Кошак фыркнул, нехотя встал и поплёлся на кухню.
Там, на верхней полке, в самом дальнем углу, в безнадёжности и паутине, стоял кривоватый горшок с последними остатками волшебной каши.
— Ну что за бред, — бурчал Кошак, — все хотят чудес, а дотянуться — никто.
На пути стояла Табуретка.
Та ещё сука, если честно.
Старенькая, с клеёночкой и обидами, которых ей за двадцать лет никто не починил.
— Чего прёшься? — буркнула Табуретка.
— Да отвали, миссис Обида. Мне только горшок скинуть.
— И не подумаю. У тебя лапы не те.
Кошак на мгновение замер.
А потом — бжжжух! Взлетел..
И вот с грохотом, как будто взлетела ведьмина метла, горшок с кашей слетел вниз и грохнулся об пол.
Кицаца на этот звук таки оторвалась от своей меланхолии.
— Ну что опять натворили, гады?
Тузик доедал кашу, сладко чавкая и вылизывая осколки горшка.
Собственно, это был уже немного другой Тузик.
— Гладкошерстный, — заметил Кошак, — не кудрявый. Но сойдёт.
Кицаца хмыкнула и прокомментировала трансформацию, которая практически прошла мимо неё:
— Мечты сбываются. Но переварить ты их не сможешь.
Ну или сможешь, полдня покажут. Обосрёшься — домой не приходи.
Горшок разбит. Его дальнейшая судьба неизвестна.
Каша съедена, до последней крупинки. Чудеса закончились.. или только начинаются.
Тузик счастлив. Возможно, он хотел быть обычным кучерявым фокстерьером, но стал гладкошерстным. Никто не знает. Тузик не признается. Или просто песик не уточнял в своих мечтах ничего про шерсть — просто «хочу быть фоксом». И вот тебе чудо, но с легким подвывертом. Зато никаких ЖКТ-конфузов не случилось, Ворованное, знаете ли, всегда почему-то усваивается на ура.
Кошак устал. Не столько от прыжков по табуреткам и шкафам, сколько от собственной доброты. Хотя.. колбаска же.
Кицаца — иронична. И озадачена. Что мы будем делать с черепками?
И тут кто-то постучал. Не снизу. Просто — в окно.
Рогом.
На котором висел голубенький цветочек — василёк.
Но это уже другая история.
кицаца, терапевтическая сказка, тузик фокстерьер, внутренняя трансформация, сказки для взрослых, метафора изменений, кашка из детства
